Нет, серьезно, зачем повторять то, что уже однажды было сказано? Если у него такая хорошая память, значит Ант помнит мои умозаключения о здоровых и магически одаренных детях и том статусе, который может дать мне союз с ним.

— Ты зря считаешь, что я романтичная дурочка, которая идет на поводу сиюминутных желаний, я довольно прагматично подхожу к своей жизни и будущему, которое может у меня быть. Я сирота, которая достигала своих целей упорством и трудом. Иначе нельзя, чуть расслабишься и все…

Не хочу вспоминать ни о своем детстве, ни о юности. Я вообще не помню, чтобы нормально отдыхала… училась, подрабатывала, опять работала, можно сказать, дралась за свое место под солнцем. И ведь получалось! Получалось вырваться и наконец обрести стабильность. Все, о чем я мечтала — крыша над головой. Своя. Надежная и не на краю мира…

Странно, здесь мне абсолютно все равно где жить. И даже не напрягает тот факт, что я самый натуральный бомж Крайнеса. Нет того чувства, которое гложет постоянно и заставляет дергаться, переживать о том, что будет завтра и где я окажусь если не сделаю, то или это…

Может, потому что мне больше не нужно спешить?

— Я не считаю тебя романтичной дурочкой, — Ант смотрел прямо в мои глаза, словно что-то в них искал, но пока не находил. — Холодный расчет дается легко не всем. И ты явно не из таких, кто гонится за высоким статусом и властью. Ты оценила перспективы как истинная женщина, задумавшись о защите и благополучии будущих детей, но при этом, тебе все равно хочется сердечного отклика.

— Ант, я все еще не понимаю к чему этот разговор?

— К тому, что мне хочется того же. Я распланировал свою жизнь, выбрал невесту, которую был готов терпеть рядом, лишь бы она не мешала привычному укладу жизни. И в этом я был не прав. Узколоб. С тобой я легко поддаюсь эмоциям, что подтверждается глупым поведением во дворце, да и здесь я был не на высоте. Мне жаль, если я тебя обидел. Жаль, что я не захотел узнать тебя лучше еще тогда, а сбежал. Сейчас мне хочется, чтобы между нами не было тайн и недомолвок. Я хочу узнать тебя настоящую. Ты моя жена, к которой меня влечет. Так почему бы и не дать нам шанс?

Я хмыкнула. Надо же как мы заговорили. Я вздохнула, разумные он вещи говорит, разумные… да только не ко времени.

— То есть, когда эмоции брали верх, ты был готов на все, лишь бы избавиться от меня. А теперь рассудок и украшение на спине диктуют тебе другие условия, и ты вынужден подчиняться. Ведь наличие татуировки — отсутствие выбора, не так ли?

— Я понимаю твою обиду и признаю, что был не прав. Но я не могу изменить прошлое, пусть бы и желал не такого знакомства.

— Ничего не имею против момента своего появления, — я усмехнулась. Все равно ведь вышло куда лучше, чем предполагалось. Вот и с Арнель подружились. 

— Я бы предпочёл, чтобы моя женщина не имела ничего общего с моими бывшими любовницами.

— Тем не менее об этом моменте ты вряд ли забудешь.

Эффектное ж появление, как ни крути!

— Что касается твоих любовниц. Это не она вломилась в нашу спальню, а я свалилась вам на голову непрошенным гостем. И ревновать или обвинять мужчину в его прошлых увлечениях считаю не просто глупостью, а идиотизмом. Скудостью ума, если хочешь, однако вопрос верности для меня принципиален. Ты был прав, когда говорил, что тебе будет удобнее с выбранной женой, которая будет подчиняться и не лезть в твои дела. С ней не нужно будет переживать о том, что она узнает об измене. Ты дашь ей главное — статус и иллюзию идеальной семьи, не вынося на публику свои увлечения и победы. Со мной так бы не вышло. И вряд когда-нибудь выйдет. Не стоит гадить там, где живешь.

— Но моя жена — ты и я готов отдать тебе всего себя.

Я так и не поняла, когда он придвинулся настолько, что его дыхание обожгло. Вроде только стоял на расстоянии вытянутой руки, а теперь вот, сидит передо мной и смотрит глазами голодного котяры.

— Я не твоя жена, Ант. У нас не было ни помолвки, ни свадебного обряда, ни в конце концов, согласия невесты. Татуировка на твоей спине, скорее наказание для тебя. Щелчок по носу. Но мы как были чужими людьми друг другу, так ими и остались.

Я не пыталась его задеть, я просто называла вещи своими именами. Все, что мы знали друг о друге — капля в море. И для того, чтобы делать выводы, надо пообщаться, хоть немного изучить друг друга. Физического влечения явно маловато. Хотя оно тоже играет свою, далеко не последнюю роль.

— Ты распланировал свою жизнь, распределил роли… Я понимаю твои причины, вряд ли бы я тоже обрадовалась, если бы мне на голову свалился незнакомый мужчина и предъявил бы на меня свои права. Но, как ты сейчас говоришь, никто не мешал тебе дать мне шанс, тем более магия для вас, как и боги — реальность, а не фантазия сказочника.

Выдохнула, сообразив, что чуть не призналась в том, что не только готова дать нам шанс, но и не таю обид. Впрочем, на некоторое поведение впору не только обидеться, но и надавать подзатыльников. Это я про ночь под напитком.

— Скажи, какой ты видишь свою семью? Что в твоем понимании должна и не должна делать жена? Позволил бы ты ей помочь тебе, если над семьей повисла опасность?

— Опасность? — несколько удивился мужчина. — Нет. Мой долг оберегать и защищать свою жену и детей, родных, в ком течет моя кровь и конечно, подданных.

Не удивительно, повелитель же, а значит обязан думать не столько за себя, сколько за других.

— А если ее помощь может оказаться решающей? Разве жена повелителя — не его равная?

— Равная, — выдохнул Ант. — Но это не значит, что я позволю своей женщине рисковать жизнью. Даже если этот риск минимален. Женщина не может вмешиваться в мужские дела.

— Вот как… — я вздохнула, признание таки не состоится. — Ант, а ведь равная подразумевает то, что она не должна оставаться в стороне от нужд семьи и подданных, и должна участвовать в семейной, а также в жизни подданных Крайнеса наравне со своим мужем. И принимать решение, и помогать, и если нужно — рисковать, чтобы сохранить гармонию и прежний уклад.

— Риск — удел мужчины, — жестко отбрил Антарес. — Дело женщины — семейный очаг и воспитание детей.

— И ублажение мужчины… — мрачно продолжила я его последовательность.

— И ублажение мужчины, — эхом повторил он и осекся.

— Ант, пока вы сами не поймете, что жена — не ручная собачка, у которой, кроме естественных надобностей, больше желаний нет, вам нельзя заводить семью. Вы к ней явно не готовы.

— Я не считаю, что жена должна быть ручной собачкой.

— Но ждете от нее именно такого поведения. Чтобы сидела смирно и не отгавкивала. То есть не мешала решать ваши мужские дела.

— Дана, я ведь уже сказал, что был не прав и готов сделать шаг навстречу.

— Одного шага явно маловато, вам стоит пересмотреть институт брака. Даже ваша матушка активно участвует в жизни подданных, и тоже, рискует, к примеру, когда общается с пришлыми. Они ведь разные бывают, как агрессивные, так и мирные. Не так ли? Да и не только с пришлыми, мало ли какие подданные ей могут попасться…

— И я бы оградил ее от всего, что могло бы причинить ей вред. Это ее решение с отцом, я не могу вмешиваться, пусть и несколько ограничил ее сферу деятельности.

— Все еще запущенней, чем мне казалось. — Я встала с кровати, бедром задев Антареса и вынуждая того подняться. — Я не спорю, что безопасность важна, ваша матушка путешествует с охраной, но ее муж — ей доверял и доверяет, в то время, как ее сын решил, что умнее и знает лучше, как матери себя вести и что ей делать. Она разумная, взрослая женщина, давшая вам не только жизнь, но и воспитавшая вас. На месте Кианы я бы выпорола вас за такое пренебрежение к женскому полу. Мы тоже можем активно участвовать в государственных делах и давать разумные советы. Не все женщины годны только для развлечения и утехи.

Я смотрела прямо в лицо мужчины и видела, как в зрачках, будто пламя, загорается злость. Но я не жалела о своих словах. Откуда столько недоверия к женщинам? Кто виноват, что он только с инфантильными дурами дела имел?